...Но что тем не менее
вполне реально
в моих впечатлениях — так это пустота,
созданная твоим отсутствием. Порою я
чувствую себя совсем стариком и
возмущаюсь, что так мало могу
довольствоваться самим собою.
Ах, каким жалким созданием становишься,
когда сознаешь себя во власти того,
что не является твоим собственным,
личным я...
— из письма Ф.И. Тютчева к жене.
О потере. И пустоте.
Странное чувство потери. Когда все, что было твоим, вдруг исчезает, оставляя
тебя смотреть в пустоты давно выключенного экрана, видя в нем кусочки прошедшего
— оживающие и вновь захватывающие тебя в свой мир. И потери не чувствуется
— ведь все рядом, с тобой. До тех пор, пока в один момент ты не посмотришь
на экран под другим углом и не увидишь, что он, на самом деле, выключен и
представляет собой лишь бесконечно-черный магнит для твоих попахивающих пылью
чувств.
И наиболее выделяется как раз тот момент, когда ты понимаешь, что — ВСЕ —
ПУСТОТА. Возникает тогда то безделие в мыслях, которое, как ни бьешься, не
знаешь, чем заполнить; судорожно цепляешься за то, о чем вроде бы положено
думать, но — все пути сводятся к одному — тому, что заполнено пустотой. Мысли
вслед за глазами скользят по гладкому потолку, пытаясь заинересоваться выученными
наизусть трещинами, или устремляются в одну, randomly выбранную точку в тщетных
попытках отыскать в ней смысл. Это давит. Пустота сжимает своим вакуумным
“ничто”, выявляя свою физическую плотность — больше плотности твоего сопротивления.
Бьешься, дрожишь от попахивающего холодом хаоса; трясешься, предвкушая полное
уничтожение разумного начала — но все так же: ни одной мысли. Перебираешь
все, что перед глазами и нет — но это все когда-то потеряло то, на чем можно
было бы основать пусть и хрупкую, но мысль. Ничего. И уже не возникает самой
мысли, что — ВСЕ. Только подсознательно, ускоряясь, идет отсчет... ...два,
один, ... НОЛЬ.
И опять ПУСТОТА.
Так странно осознавать то, что ничто подчиняется не совокупности неостановимых внешних явлений, а лишь глупым внутренним принципам. Легко верить во что-то придуманное, но тяжело бывает понять то, что все объясняется лишь безразличием — тупым безразличием к тому, что может быть живым, трепещущим и плачущим. Ничего НЕТ, а понимание этого лишь требует практики...
А потом все немного забывается. Отходит, тускнеет и теряется в собственных
отражениях. Уже не важно — что было и было ли, зачем и почему... Пустота свыкается
и регенерируется подобно резаным клеткам разорванной кожи. Срастается в мягкую
темноту. Теплоту. Того, чего нет — того, чего не должно было быть, но появилось
вопреки запрещенной реальности. И исчезло. И не нужно. Ничто. Солнечный свет
вновь возникает из поддатливости подсознания, и жизнь восходит к радости,
неизмеримости которой подчиняется время.
